Алексей Казаков, журнал "Афиша на две недели", 30 апреля 2001 года

SESTRA.DOC

"Извините, но мы не разносим напитки во время взлета и набора высоты", – отвечал стюард бывшей проститутке Даше и Даниле Багрову, сидящим в первом классе рейса Чикаго-Москва. "Мальчик, ты не понял, водочки нам принеси, мы домой летим". Многие до сих пор не поняли, что главный герой фильмов "Брат" и "Брат-2" Данила Багров, вернувшись домой, никогда больше не появится на экране. Режиссера Алексея Балабанова после выхода "Брата-2" немедленно засыпали вопросами, о чем будет "Брат-3", "Брат-4" и "Брат-5", в Интернете появились десятки сценариев продолжения самого успешного российского сериала. Балабанов отвечал, что сериалы не любит, что персонаж себя исчерпал. Исполнитель главной роли Сергей Бодров подтверждал слова Балабанова и отправился в Петербург снимать свой первый фильм. 10 мая, в день премьеры картины Бодрова "Сестры", можно будет убедиться в том, что Данила по-прежнему где-то рядом. Во-первых, в фильме "Сестры" неожиданно появляется человек, крайне на него похожий. Во-вторых, главная героиня фильма слушает группу "Кино", ходит в секцию стендовой стрельбы и собирается вслед за Данилой отправиться воевать в Чечню.

– В титрах указаны три сценариста: Сергей Бодров-старший, Сергей Бодров и Гульшад Омарова. Как вы работали? Сначала был сценарий отца, а потом ты его переписывал?

– У Сергея Бодрова-старшего сценарий был совсем короткий и совсем другой. Это была история про двух казахских девочек. Во многом личная – для той девочки, которая обозначена как третий автор сценария, для Гульшад, которая снималась у Бодрова-старшего в фильме "Сладкий сок внутри травы".

– То есть Виктор Цой в саундтреке, милиционер с тремя пулями в груди и девочка-снайпер в главной роли – это уже от Бодрова-младшего?

– Ну да.

– А как сценарий у Бодрова-старшего назывался?

– Там несколько названий было: "Дочь бандита" и "Танцовщица живота".

– То есть название "Сестры" тоже от Бодрова-младшего?

– Ну да.

– Надо было тогда его в единственное число переводить – "Сестра". Честнее и понятнее.

– У меня, кстати, в самом начале так сценарий и назывался.

– Дерзко.

– Я же тогда не об этом думал. Открыл компьютер, стал писать, когда файл сохранял, надо было имя ему какое-нибудь дать, я и написал "сестра". Не думая.

– Ты же еще недавно признавался, что назвать его так хочется, но нельзя. Люди засмеют.

- Ну да. Хотя я проверял, как народ реагирует. Едешь, к примеру, в такси, водитель спрашивает: "Чего вообще сейчас делаешь?" – рассказываешь ему про "Сестер". Только один из десяти при этом как-то оживлялся.

– Мне-то кажется, чтобы рифму эту уловить, много ума не надо.

– Ну что поделаешь, если "Сестры" – это самое точное название. Может быть, "Сестра" было бы еще точнее. Ты еще не видел наш рекламный плакат, там человек с ружьем нарисован. Ну и пусть. Что в этом такого, если я снял фильм про сестер, Балабанов снял фильм про братьев, что теперь делать? Стесняться этого? Два фильма примерно про одно и тоже. Бывает и такое. Мы часто об этом говорим, об этом думаем, что-то перенеслось, что-то сошлось, вот и все.

– Знаешь, когда я посмотрел фильм и стал рассказывать о нем, то постоянно употреблял местоимение "они" вместо "он". Поправлялся, говорил "фильм Сергея Бодрова", но потом снова объяснял: "их фильм", "они сняли", "вот, что они там напридумывали".

– Это, наверное, правильно, я сам себя постоянно ловлю на этой мысли. Знаешь, как обычно бывает на премьере: "Мы, мол, одна команда, одна семья, и тому подобное". Но это действительно творчество коллективное, и никуда от этого не деться.

– Но когда я употреблял слово "они", имел в виду не только продюсера Сергея Сельянова, который присутствует в титрах фильма.

– Разумеется. Это и Балабанов, которого в титрах нет. Никуда от этого не деться. Все мы живем в своем ограниченном мире.

– Студия СТВ существует уже около семи лет(прим. СТВ – на самом деле нам в этом году уже 10 лет). В последние годы наиболее интересное из того, что появлялось в российском кино, было связано с этой компанией. Посмотрев "Сестер", впервые показалось, что это скорее не просто компания, а товарищество, даже братство. Это действительно так? Вы, к примеру, называете друг друга товарищами?

– Конечно. Я в это слово верю. Все это присутствует – и в отношениях, и в способах работы. Я просто других способов не знаю. Хотя знаю, конечно. На телевидение работал, здесь-там. Но это совсем другое. Словами это особо не выразишь. Это просто разлито в воздухе. Это как юмор: либо смешно, либо не смешно.

– Если уж совсем честно, то напоминаете вы скорее не товарищество, а сектантов. Даже внешне. Стоит только посмотреть на Сергея Сельянова: настоящий квакер.

– Мормон.

– Скорее, квакер. Все у него сделано обстоятельно, все он контролирует. Вот даже сейчас, когда шла фотосессия Бодрова, зашел, проверил, все ли на своих местах.

– Ну да, посмотрел – ребята работают – и дальше поехал.

– Да и Алексей Балабанов тоже довольно подозрительно выглядит. Просто видно же, что вы стоите плечом к плечу, у вас общее дело, общая идеология и, кажется, что мир вы делите четко: на "своих" и "чужих".

– Не знаю, как там у Сельянова с Балабановым, у меня определенное ощущение, что делить людей неправильно, нехорошо, да и как-то просто глупо. Неважно, на кого: своих-чужих, московских-питерских. Людей можно определять только так: близок он тебе или не близок, хочется с ним работать или нет. Да и вообще, "любить людей", конечно, формулировочка не новая, но она работает. И когда любовь к людям теряется, скучно же становится. А потерять ее очень легко, особенно когда делишь: эти понимают, эти не понимают. Так что вот так.

– Но даже если ты, к примеру, испытываешь любовь ко всему человечеству, то...

– Ну, ко всему человечеству бессмысленно. К каждому в отдельности – вот это правильно. Ладно. Это нас сейчас далеко занесет, какое-то толстовство начинается.

– Весь фильм строится на песнях Цоя. Что для тебя это значит? Почему Цой?

– Просто вспомнил себя, когда мне, как и героине, было 13 лет. Тогда Цой значил, что весь мир против тебя, а ты против всего мира. Человек, слушающий Цоя, он не похож на других и во что-то верит. (прим. СТВ: Сергей отвечал на вопрос о именно о Цое, но осталась неупомянутой группа "Агата Кристи". От себя добавим, что в фильме в равной мере звучит музыка "Кино" и "Агаты").

– Во что?

– Я думаю, что в этом есть такой настоящий порыв к свободе внутренней. К прямой и ясной картине мира. К чистоте и стройности. Ощущение такое, что мир немножко замутнен. Как он должен быть устроен? Какой должен быть милиционер? Сегодня он берет пятьдесят рублей у нищего, всю его дневную выручку, а на следующий день отдает жизнь за дочку нового русского. Почему? Из-за упрямства ментовского или потому, что так вырулило. Какими должны быть цыгане? Они же вообще-то детей воруют? Да нет, вроде уже не воруют, а вообще воруют, и так далее. Мир замутнен, стерты его признаки, которые хочется восстановить. Особенно когда тебе тринадцать лет. Когда очень хочется увидеть мир в его чистоте. Это желание возникает у всех, но кто-то проходит мимо него, потому что думать об этом сложно и проще открыть журнал, где все написано, как все должно быть устроено, как надо себя вести, как одеваться.

– Алексей Балабанов как-то ввел такое деление в кино: есть фильмы авторские – про уродов и людей или про якутов, и есть фильмы коммерческие, рассчитанные на кассовые сборы, – про Данилу Багрова...

– Это-то легко объяснить: сегодня тебе хочется отвязаться и четыре часа ездить по ночной Москве на бешеной скорости, а завтра чай с лимоном пить. Потребности разные, но одинаково важные для человека. Сейчас хочется отвязаться, а завтра трагедию про якутскую деревню снимать.

– Если придерживаться этой классификации, "Сестры" – авторское кино или коммерческое?

– Трудно сказать. Конечно, оно получилось более зрительским, чем я себе представлял. Но это скорее недостаток, чем достоинство. С другой стороны, достоинство, потому что больше народа посмотрит. Если бы это была двадцатиминутная история, как две девочки едут в электричке, а начиналось все именно с этого. Девочка едет в электричке из подмосковного города вроде Одинцова в Москву, чтобы купить себе кеды в "Детском мире", потому что занимается спортом. И история рассказывает о ее пути туда и o6paтно. Если бы это был такой фильм, его бы, конечно, меньше народа посмотрело.

– Мне "Сестры" все равно показались довольно искренними.

– Надеюсь. Я все время повторяю: "Бу-бу-бу, надо верить в то, что ты делаешь. Любить то, что ты делаешь. Делать то, что любишь". А что? От этого никуда не денешься. Да ведь и нельзя врать, это же сразу видно. Веришь в сатану – снимай про сатану, и все у тебя наверняка получится. Веришь во что-то другое – снимай про это. Такая вот формула.

– Вполне могу допустить, что Алексей Балабанов в "Брате-2" говорил о том, во что верит. Но он-то прикрывался иронией, всеми этими "вы мне, гады, еще за Севастополь ответите", a Сергей Бодров идет с открытой грудью, как Александр Матросов.

– Все так. Может, это у меня такой придуманный способ жить. Если я живу честно, то я вроде как защищенный: и за себя отвечаю, и за то, что я делаю, и за слова свои. Поэтому-то у меня, кстати, с интервью проблемы. Потому что ничего, кроме этого, придумать не могу. Вроде понимаю, что надо фильм раскручивать, шутки заготовить, анекдоты со съемочной площади. Ведь так мир устроен, шоу-бизнес. Студия денег заработает, Леша новый фильм снимет, может, и я сниму. Про одежду и про личную жизнь говорить мне просто скучно. А в остальном, если и было что сказать, то все это есть в фильме. Куда уж больше. На вот, смотри фильм.